Lewis Carroll. The Hunting of the Snark. 1876.
             Перевод с английского Александра Вышемирского.
Из предисловия Л.Кэрролла       Предисловие переводчика



      Льюис Кэрролл. ОХОТА  НА  СНАРКА
      (Агония в восьми приступах)

       Приступ первый
       ВЫСАДКА НА БЕРЕГ

  "Место прямо для Снарка!"- вскричал Капитан,
     Выгружая команду на сушу,
  Чтоб никто впопыхах не свалился с борта,
     Аккуратно держа их за уши.

  "Место прямо для Снарка! Я дважды сказал.
     Я всегда повторяю нарочно.
  Место прямо для Снарка! Я трижды сказал.
     Что три раза скажу - то уж точно."

  Перечислим команду: вот мистер Башмакс,
     Шляпный мастер, чтоб шляпы чинить,
  Адвокат, чтоб возможные ссоры замять,
     И Оценщик, чтоб все оценить.

  Биллиардный Маркер обыграл бы их в миг,
     Ободрал бы их в пух и в два счета,
  Но Банкир был нанят, и он сразу привык
     Все их деньги держать на учете.

  Дальше Бобр - этот спал, каждый вечер гулял,
     Тетиву мог часами сплетать.
  Говорят, он не раз от крушенья их спас,
     Только как? - вам не смогут сказать.

  И еще человек был, известный за то,
     Что забыл он во время посадки:
  Зонт, часы, абажур, керогаз, решето
     И одежду - всю в полном порядке.

  Было сорок два очень больших сундука,
     И на каждом написано имя;
  Но он как-то забыл указать этот факт -
     И расстался с вещами своими.

  Потеря одежды - пустяк - потому,
     Что он был в девяти пиджаках
  И в трех парах ботинок, но горе ему -
     Он забыл имя на сундуках.

  Откликался на "Эй!", на любой громкий крик,
     Например: "Провались!" или "Стой!",
  И на "Как бишь тебя!", и на просто "Старик!",
     Но особенно на "Черт с тобой!"

  А иные подчас выражались сильней,
     Так что впору поставить пунктир.
  Также звали по злобе "Огарок" и "Змей",
     А по-дружески - "Плавленый Сыр".

  "Его вид неуклюж, интеллект невысок, -
     Так о нем говорил Капитан,-
  Но, что важно со Снарком - он смел как бульдог,
     Превосходная это черта!"

  Он с гиеной шутил, крокодилов дразнил,
     Тиграм лапу по-дружески жал.
  Он медведицу как-то на вальс пригласил -
     "Чтоб она не скучала",- сказал.

  Он был Пекарь, но как стало ясно потом,
     (Капитан побурлил да и стих)
  Он мог печь только Свадебный Торт, а на то
     Не хватало продуктов у них.

  И последний в команде - мужик не подарок,
     Хоть на вид он был редкий болван,
  Он имел одну мысль - эта мысль была: "Снарк",
     И его сразу взял Капитан.

  Он поплыл Мясником. Но спустя пару дней
     Он решил о себе уточнить:
  Мол, бьет только бобров. Капитан побледнел
     И с минуту не мог рта раскрыть.

  Наконец, с дрожью в голосе он объяснил,
     Что на судне один только Бобр;
  Он его, он ручной, он приветлив и мил
     И, особенно в дождь, добр и бодр;

  И что смерть его стала бы горем для всех;
     А сам Бобр, когда все собрались,
  Заявил - дескать, даже в охоте успех
     Не смягчит этот подлый сюрприз.

  Он потребовал, чтобы теперь Мясника
     На другом корабле поместить,
  Но сказал Капитан - он не может никак
     На такое решенье пойти.

  "Навигация - это не шутка, друзья,
     Нелегко и с одним кораблем.
  И поэтому четко сказать должен я -
     Уж второго-то мы не наймем".

  "Пуленепробиваемый плащ поискать
     По старьевщикам надо вам, Бобр!"-
  Посоветовал Пекарь. "И жизнь страховать!"-
     Подключился Банкир в разговор.

  И сейчас же нашел из наличных бумаг
     И оформил со льготой в кредите
  Три отличнейших полиса - от урагана,
     От пожара и от градобитья.

  Но однако с того злополучного дня,
     Если только Мясник рядом был,
  Бобр ни разу от палубы глаз не поднял
     И был тише и ниже травы.


        Приступ второй
        РЕЧЬ КАПИТАНА

  Капитан был у них - настоящее чудо.
     Что за хватка, за легкость, за стиль!
  А серьезный какой! Сразу видно, что мудр -
     Стоит с ним пять минут провести.

  Он купил для них карту: все море на ней
     Без малейшей частички земли.
  И они были очень довольны, что все
     Сразу в ней разобраться смогли.

  "На что нам Меркатор, полюса и экватор,
     Тропики Козерога и Рака?-
  Капитан заявил, экипаж подхватил,-
     Это просто условные знаки!"

  "Карты прочие сложные очень -
     Острова и проливы сплелись.
  Только шеф нам по случаю выбрал самую лучшую -
     Совершенный голубенький лист!"

  Это славно, не спорю, только поняли вскоре,
     Что их шеф, что так чтили они,
  Знал из всей навигации одну рекомендацию -
     То, что в колокол надо звонить.

  Он глубок и умен, но командами он
     Всю команду умел с толку сбить.
  Вот кричит: "Правь правее, но чтоб нос был левее!"
     И куда ж рулевому крутить?

  А бушприт путал с румпелем шеф иногда.
     Впрочем, это, как он объяснил,
  Часто в южных широтах бывает, когда
     Мысли все Снарк один захватил.

  Но сложное самое - управлять парусами.
     Шеф измученный мрачно изрек,
  Что он думал когда-то - если ветер на запад,
     То хоть не понесет на восток!

  Но путь тяжкий прошли и достигли земли
     И вот-вот доберутся до цели.
  Но не очень манит окружающий вид,
     Состоящий из скал и ущелий.

  Капитан осознал, что их дух невысок,
     И прочувственно высказал он
  Анекдоты, что к случаю он приберег,
     Но ответом ему был лишь стон.

  Грог разлил по бокалам он щедрой рукой,
     И они не могли не признать,
  Что он выглядел будто античный герой,
     Как он, встав, начал речь излагать.

  "Друзья, римляне, граждане - одолжите мне уши!"
     (Все цитаты любили - бог мой!)
  Так что все они встали и "Ура!" прокричали,
     Пока он разливал по второй.

  "Много месяцев шли мы и много недель
     (По четыре недели на месяц),
  Но ни разу пока не встречали нигде
     Ни единого Снарка, заметьте.

  "Много шли мы недель и много шли дней
     (По семь дней на неделю обычно),
  Только Снарка, который всего нам нужней,
     Мы ни разу не видели лично.

  Вниманье, друзья, повторю для вас я
     Безошибочных признаков пять,
  По которым несложно абсолютно надежно
     Настоящего Снарка узнать.

  По порядку: во-первых его внешний вид.
     Худощав, даже тощ, но силен,
  Как пальто, тесноватое в талии, и
     Он слегка не от мира сего.

  Он привык очень поздно вставать; не секрет,
     Что как это ни невероятно,
  У него завтрак часто бывает в обед,
     А обед в этом случае - завтра.

  Третий признак - он медленно шутку поймет,
     Если вы и рискнете шутить.
  Он вздохнет, будто страшно расстроен, зевнет
     И с тех пор будет вас обходить.

  Четвертый - пристрастье к купальным кабинам.
     Он с собой их таскает с десяток
  И считает, что так живописней картина,
     С чем, пожалуй, согласен не всякий.

  Пятый признак - амбиция. Ну а теперь
     Опишем отдельные виды,
  Разберем кто есть кто - что за птица, за зверь,
     Кто похож на орла, кто на выдру.

  Хоть обычные Снарки не делают зла,
     Но мой долг сообщить вам заранее -
  Меж них может быть Буджум..."- тут речь прервалась,
     Так как Пекарь упал без сознанья.



        Приступ третий
        РАССКАЗ ПЕКАРЯ

  Его привели в чувство с помощью льда,
     А также салата с горчицей,
  Разумных советов, игры в "Нет" и "Да",
     Варенья и булок с корицей.

  Наконец, он смог сесть и, вздохнув, предложил
     Изложить свой печальный рассказ.
  Капитан прокричал: "Тишина!", и пробил
     Нервно в колокол несколько раз.

  Тишина была дикой. Ни вопля, ни крика,
     Ни зевка, ни хлопка, ни шлепка,
  Как их старый друг "Эй" с горькой думой своей
     Говорил старомодно слегка.

  "Были мать и отец мой честны, но бедны..."-
     "Опусти это,- шеф вставил с жаром.-
  Только станет темнеть - Снарка не разглядеть,
     Ни минуты нельзя тратить даром".-

  "Опущу сорок лет,- всхлипнул Пекарь в ответ,-
     И начну с того самого дня,
  Когда я в славный наш поступил экипаж,
     Чтоб в охоте участье принять.

  Старый дядюшка мой (в честь кого я назван)
     Говорил мне, прощаясь со мной..."-
  "Опусти дядю!"- рявкнул в сердцах Капитан,
     Дернув колокол мощной рукой.

  "Он сказал мне в тот раз,- продолжался рассказ,-
     Если Снарк будет Снарк - бесподобно:
  Его следует брать - можно с луком подать,
     И огонь разжигать с ним удобно.

  Его нужно с наперстком и рвеньем искать
     И, конечно, с надеждой и вилкой;
  Нужно до смерти акциями напугать
     И привадить улыбкой и мылом".-

  "Это точно тот метод,- лихой Капитан,
     Как бы в скобках успел пояснить,-
  Это точно тот метод, который нам дан,
     Чтобы Снарка пытаться ловить".-

  "Но, мой зарый племянник, страшись как чумы,
     Если Снарк будет Буджум - тогда
  Ты спокойно на месте исчезнешь, и мы
     Не увидим тебя никогда".

  "Это то, это то, что мне душу гнетет.
     Как я дядины вспомню слова,
  Мое сердце как будто кипящий котел
     И кругами идет голова.

  Это то, это то..."- "Это было, похоже",-
     Капитан раздраженно вставляет.
  "Ну позвольте сказать еще раз это все-же.
     Это то, что мне ужас внушает.

  Каждой ночью со Снарком я в сражении жарком
     В снах бредовых без устали маюсь.
  Подаю его с луком и, собравшися с духом,
     Об него чиркнуть спичкой пытаюсь.

  Только если я Буджума встречу, друзья,
     Предсказанье, уверен, свершится:
  Я спокойно на месте исчезну - и я
     Не могу с этой мыслью смириться".



        Приступ четвертый
        ОХОТА

  Капитан брови хмурит и выглядит скверно:
     "Если б только нам знать наперед...
  Совершенно не вовремя это теперь нам,
     Когда Снарк, так сказать, у ворот.

  Мы бы все горевали, если б, как вы сказали,
     Не увидели б вас никогда.
  Только что же в начале, пока бриг не отчалил,
     Что мешало сказать вам тогда?

  Совершенно не вовремя это теперь нам,
     Почему - я уже объяснял".
  Только Пекарь ответил, вздохнув беспримерно:
     "Я вам все в день посадки сказал.

  Обвините в убийстве, в безумье меня
     (Все мы слабы бываем порой),
  Но таких преступлений, как ложь и обман,
     Никогда не водилось за мной.

  Я сказал по-голландски, сказал на иврите,
     По-немецки и гречески тоже.
  К сожаленью, что вы англичане, простите,
     Я забыл в те минуты, похоже".

  "Что ж, печально,- сказал Капитан, чье лицо
     Стало к этому мигу длиннее,-
  Но теперь ясно все и, в конце-то концов,
     Прекратим эту тему скорее.

  "Речь мою мне придется потом досказать,
     Когда времени будет хватать.
  Ныне Снарк у ворот - повторяю опять,
     И ваш славный долг - Снарка искать.

  С наперстком и рвеньем стараться искать,
     А также с надеждой и вилкой,
  И до смерти акциями напугать,
     Привадить улыбкой и мылом.

  Снарк - созданье особое: в лоб не поймать.
     Здесь любые возможны нюансы.
  То что знаем - то сделать, что нет - испытать
     Надо нам, не теряя ни шанса.

  Ибо Англия ждет... Не рискну продолжать.
     Этот максим велик, но банален.
  Вы бы начали лучше разбор багажа,
     Все, что нужно для схватки, достали".

  Банкир предъявил чек, его погасил,
     Серебро на банкноты сменял,
  А Пекарь с азартом чесал бакенбарды
     И свои пиджаки выбивал.

  Башмакс и Оценщик лопату точить
     Взялись, вал на смену вращая;
  А Бобр продолжал тетиву к луку вить,
     Внимания не обращая.

  Хотя Адвокат стал его упрекать
     И вспомнил с полдюжины дел,
  В которых плетенье тетив ущемленьем
     Прав граждан признали в суде.

  Шляпный мастер планировал новый покрой
     Бантов и другие вопросы,
  А Маркер осторожно дрожащей рукой
     Натирал мелом свой кончик носа.

  А Мясник нервным стал - вот стоит разодет,
     В перчатках из лайки и фраке,
  Говорит что-то робко про званый обед;
     (Шеф на это заметил: "Все враки!").

  "Вы представьте меня,- говорит он,- друг мой,
     Если вместе его с вами встретим".
  Капитан отрешенно кивнул головой:
     "От погоды зависит",- ответил.

  Тут Бобр просто пустился галумфом вокруг,
     Видя смирным таким Мясника.
  Даже Пекарь, на что простофиля, и вдруг
     Подмигнул левым глазом слегка.

  "Будь мужчиной!- вскричал Капитан, услыхав
     Что Мясник начинает рыдать.-
  Если встретим ужасную птицу Джабджаб,
     Нам все силы придется отдать".



        Приступ пятый
        УРОК ДЛЯ БОБРА

  Искали с наперстком и рвеньем его,
     И, конечно, с надеждой и вилкой.
  Также, акциями устрашали его
     И манили улыбкой и мылом.

  Тут Мясник изобрел план, на редкость удачный -
     Совершить в одиночку поход,
  И по тихой долине, пустынной и мрачной,
     Он, не мешкая, двинул вперед.

  Та же мысль посетила Бобра, и, увы,
     Он пустился соседней тропой,
  Но никто из двоих не показывал вид,
     Как ему неприятен другой.

  Каждый думал, что только Снарк в мыслях его
     И великая миссия дня,
  Каждый вел себя, будто не видит того,
     Что другой тот же шаг предпринял.

  А вокруг вечерело, стал воздух свежей,
     А долина шла дальше, сужаясь,
  И они, в напряжении нервном, уже
     Шли, плечами друг-друга касаясь.

  Вдруг пронзительный крик грянул, грозен и дик,
     Как в кошмарном таинственном сне.
  Бобр как мел белым стал с головы до хвоста,
     И Мясник, даже он, погрустнел.

  Ему вспомнилось детство, родительский дом,
     Тропка в школу в окрестных полях.
  Этот звук ему живо напомнил о том,
     Как скрипят по доске грифеля.

  "Это возгласы птицы Джабджаб!"- он вскричал
     (Тот, кого все считали тупым).
  "Как отметил бы шеф, я один раз сказал",-
     Он с триумфом присовокупил.

  "Это крики Джабджаб! Вот я дважды сказал.
     Посчитайте, прошу, поточней.
  Это песня Джабджаб! Если трижды сказал,
     Доказательства нету верней".

  Бобр считал, скрупулезно ловя каждый звук,
     Загибая старательно пальцы;
  Только как-то он в страхе разжал лапу вдруг,
     Когда третий повтор начинался.

  Он увидел, что тщетны мученья его -
     Он сумел-таки сбиться со счета,
  И теперь не осталось ему ничего,
     Кроме как головой поработать.

  "Два сложить с единицей - вот бы мне ухитриться.
     Только нет,- всхлипнул он,- не суметь".
  А ведь прежде сложенье делал без затрудненья
     Он на пальцах и даже в уме.

  "Это можно решить!- тут Мясник заявил.-
     Это должно решить! Я готов.
  Будет все решено! Принесите чернил
     И бумаги из лучших сортов".

  Бобр портфель, и бумагу, и перья принес,
     И чернильницу-непроливашку.
  А вокруг склизких тварей кольцо собралось
     Поглазеть на чудные замашки.

  А Мясник был в ударе и быстро писал
     Двумя перьями в каждой руке,
  И притом популярно вопрос объяснял
     На понятном Бобру языке.

  "Примем три,- он сказал,- за исходный объект.
     К нему мы прибавить хотим
  Семь и десять и дальше умножим ответ
     На тысячу без девяти.

  Результат мы поделим теперь на число
     Девятьсот девяносто один,
  Вычитаем семнадцать, и вот все сошлось
     В силу целого ряда причин.

  Примененный подход я бы рад пояснить,
     Лишь бы только могли вы понять;
  Только времени нет эту тему раскрыть -
     Еще многое надо сказать.

  Мне внезапно открылось то, что раньше таилось
     Под завесою непонимания;
  И сейчас я бесплатно, четко, кратко и внятно
     Дам урок вам по естествознанию".

  И довольно детально, как всегда - гениально,
     Он продолжил, не помня приличий
  (Ведь вести обученье без предуведомленья
     Нарушает старинный обычай):

  "Что до птицы Джабджаб - ей отчаянный нрав
     И решимость даны от природы.
  Ее вкусы к одежде абсурдны - она
     Впереди всякой моды на годы.

  Но она узнает своих старых друзей,
     Твердо знает: брать взятки нельзя!
  На балах в пользу бедных она у дверей:
     Собирает, сама не внося.

  Ее мясо в поджаренном виде нежней,
     Чем баранина, устрицы, яйца.
  В палисандровых бочках по нескольку дней
     Может этот продукт сохраняться.

  Ее варят в опилках и тушат в клею
     С саранчою и перчиком черным;
  Но следят, чтоб она сохраняла свою
     До конца симметричную форму".

  Наш Мясник был бы рад до утра продолжать,
     Но, поняв, что пора, он кончает,
  Прослезившись от счастья в попытке сказать,
     Что бобра своим другом считает.

  Ну а Бобр, не сводя с Мясника нежных глаз,
     Заявил восхищенно в ответ,
  Что Мясник научить может лучше за час,
     Чем все книги за семьдесят лет.

  Возвращаясь в тот вечер, шли, обнявшись за плечи,
     И сказал, умилясь Капитан:
  "Вот и вознагражденье за труды и лишенья,
     Что нам дал испытать океан!"

  Уж такие друзья стали бобр с Мясником,
     Как не часто бывает на свете:
  И зимою и летом, и ночью и днем
     Одного без другого не встретить.

  А коль ссора возникнет (ведь ссор избежать
     Не способен подчас человек) -
  Вспоминается им песня птицы Джабджаб
     И скрепляет их дружбу навек.



        Приступ шестой
        СОН АДВОКАТА

  С наперстком и рвеньем искали его,
     Искали с надеждой и вилкой,
  И акциями устрашали его,
     Манили улыбкой и мылом.

  Адвокат, утомясь от напрасных хлопот,
     Не найдя в тетиве криминал,
  Задремал, и явился во сне ему тот,
     Кто все мысли его занимал.

  Снился суд: обвиняется хряк-дезертир,
     Самовольно оставивший хлев.
  Нормы права и свода законов статьи
     Разъясняет судья нараспев.

  Снарк - защитник: с моноклем в глазу, в парике,
     В черной мантии - весь во вниманьи.
  Подтверждалось, что точно - оставлен был хлев
     По свидетельским всем показаньям.

  Обвинение четко еще не звучало,
     А уж Снарк в обсужденье вступил;
  Говорил три часа, но понятней не стало,
     Что же, собственно, хряк совершил.

  У присяжных сложились различные мненья
     (Раньше, чем обвиненье прочли),
  И они говорили все одновременно
     И друг друга понять не могли.

  Чуть судья рот раскрыл, Снарк его перебил:
     "Чушь! Отжившие пункты устава!
  В этом деле сполна все основано на
     Древних нормах поместного права.

  В совершеньи измены замешан еще
     Соучастник, хоть и не пособник;
  Но вопрос о банкротстве удачно решен:
     Признан хряк неплатежеспособным.

  Самый факт дезертирства я не отрицаю,
     Но, судебных издержек касаясь,
  Полагаю - вина здесь и не возникает,
     Четким алиби опровергаясь.

  Вам, однако, теперь его участь решать!
     На Жюри полагаясь всецело,
  Предлагаю судье свой конспект пролистать
     И суммировать факты по делу".

  Но судья не суммировал раньше совсем,
     Так что Снарк стал вести заседанье,
  И, суммировав, он получил больше, чем
     Содержалось во всех показаньях.

  Но Жюри отказалось вердикт выносить -
     Не сильны, дескать, в правописаньи -
  И решили для верности Снарка просить
     На себя взять и это заданье.

  Снарк, хоть очень устал, согласился и встал,
     Объявляя: "Виновен!", и в зале
  Все, включая Жюри, стон сдержать не могли,
     А иные сознанье теряли.

  Дальше Снарк за судью выносил приговор
     (Тот, в расстройстве, не мог говорить).
  Стало тихо - так, что можно было на спор
     Звук паденья иглы уловить.

  "Изгнанье пожизненно,- Снарк зачитал,-
     А затем штраф на сорок пять фунтов!"
  Весь зал ликовал, хоть судья указал
     На нечеткость последнего пункта.

  Но восторг их умерил немного тюремщик,
     Заявив со слезами в глазах,
  Что такой приговор не применишь к умершим,
     А хряк умер полгода назад.

  Судья уходил бесконечно сердитый,
     Ну а Снарк, хоть по правде сказать,
  И смущен, как юрист, представлявший защиту,
     Продолжал благодушно ворчать.

  Адвокату казалось, что ворчанье менялось,
     Становясь нестерпимым для слуха.
  Наконец, он вскочил - шеф его разбудил
     Колокольным трезвоном над ухом.



        Приступ седьмой
        СУДЬБА БАНКИРА

  С наперстком и рвеньем искали его,
     А также с надеждой и вилкой,
  И акциями устрашали его,
     Манили улыбкой и мылом.

  Тут Банкир неожиданно всех удивил -
     Необычной охвачен отвагой,
  С сумасшедшим азартом вперед поспешил
     И исчез за скалою в овраге.

  Но пока он с надеждой и вилкой искал,
     Бандерснэтч его злобный настиг,
  И в отчаяньи в голос Банкир закричал,
     Понимая - уже не спастись.

  Предложил ему вексель и чек на семь фунтов,
     Как положено - на предъявителя.
  Бандерснэтч, поглазев на Банкира с минуту,
     Попытался зубами схватить его.

  И он бился и рвался, спотыкался, метался
     Перед жуткой хватающей пастью;
  Наконец, от движенья в полном изнеможеньи
     Он упал, ко всему безучастен.

  Бандерснэтч убежал, испугавшись толпы,
     Как на крик экипаж весь собрался.
  Капитан, звякнув в колокол, молвил: "Увы!
     Как раз этого я и боялся!"

  Так велик был испуг, что несчастный их друг
     Стал совсем на себя не похож.
  Ладно - сам поседел, но жилет - побелел!
     В чем тут дело, не сразу поймешь.

  С почерневшим, застывшим в гримасе лицом
      Во весь рост он, шатаясь, поднялся,
  Напряженно пытаясь сказать обо всем,
      Но язык ему не подчинялся.

  Он свалился на стул, головою мотнул
      И бубнил самым мимзистным тоном
  Столь бессвязные фразы, что подумалось сразу
      О рассудке его поврежденном.

  "Вы оставьте его,- шеф вскричал,- одного
     Уже поздно становится очень.
  Если мешкать опять - не успеем поймать,
     Чего доброго, Снарка до ночи".



        Приступ восьмой
        ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

  Искали с наперстком и рвеньем его,
     А также с надеждой и вилкой,
  И акциями устрашали его,
     Манили улыбкой и мылом.

  Было страшно поверить в тщету всех затей,
     Даже Бобр, возбудясь в этот раз,
  Пустился вприпрыжку верхом на хвосте,
     Ибо день почти вовсе погас.

  Шеф сказал: "Вон наш Как-Бишь-Его нам кричит!
     На соседнем отроге, у скал.
  Машет как заведенный, как дик его вид.
     Не иначе - он Снарка сыскал!"

  Во всеобщем восторге Мясник прошептал:
     "Он всегда был мужик заводной..."
  Все глядели на кряж, где их Пекарь стоял,
     Скромный их безымянный герой.

  Во весь рост, напряжен, на мгновение он
     Как застыл, а мгновеньем спустя
  Он руками всплеснул и в ущелье нырнул,
     В ожидание всех приведя.

  "Это Снарк!"- донеслось, повторенное эхом,
     Завершая нелегкий их путь.
  Дальше целый поток восклицаний и смеха
     И зловещий рефрен: "Это Бу..."

  Тишина... В ней иные из них уловили,
     Будто кто-то устало вздохнул:
  "Джум..."; однако другие решили -
     Это ветер в ущелье шумнул.

  Обыскав дотемна все вокруг, не нашли
     Ни клочка, ни единой приметы,
  Чтобы смочь указать тот кусочек земли,
     На котором их друг Снарка встретил.

  Посредине тех слов, что хотел он сказать,
     Посреди торжества и восторга
  Он спокойно на месте исчез без следа -
     Снарк был Буджумом, как ни прискорбно.